Кожа, бумага, стекло, 1840-1855 гг.
Стоило народу узнать про «вечное зеркало, полностью сохраняющее отпечатки», как он поспешил увлечься новинкой, хотя высокие цены на фотооборудование и препятствовали широкому вхождению новшества в повседневный обиход. Дагеровы изображения, выставлявшие на показ такие свои качества, как достоверность, четкость и подробность, без труда соблазнили коллективное воображение. Да и само слово «дагеротип» снискало головокружительный успех.
Дагеротипический отпечаток было трудно сохранить — медь окислялась
Дагеротипы представляли собой небольшие пластинки, размеры которых редко превышали стандартный формат 16х21 см (так называемая «полная пластинка»). И как массовый товар вовсе не были лишены недостатков, в том числе очевидных: они сильно блестели, и блики мешали зрительному восприятию, отпечаток – уникален, время выдержки нетерпимо велико, да и краски не помешали бы. В 1840г. в процесс было внесено важное усовершенствование: физик, член Академии наук в Париже Ипполит Физо сумел уменьшить «зеркальность» пластинок, обрабатывая (вирируя) отпечаток хлористым золотом. Основным неудобством, однако, оставалась большая длительность выдержки: попытка снять человека – фигуру или тем более лицо – требовала от модели сохранять неподвижность в течение продолжительного промежутка времени. Съемка требовала учета многих факторов: погоды, состояния атмосферы, времени суток, сезона, свойств объектива и фотографируемого сюжета, не говоря уже о самой металлической пластинке и ее подготовке, — все это влияло на конечный результат. Длительность экспозиции (которая еще сильно зависела от сноровки дагеротиписта) удалось заметно уменьшить за считанные годы. Если Дагер тратил на получение изображения летом 1838г. от 10 до 120 мин, а в 1839г. – от 8 до 12 мин, то американец Сигер зимой 1839/1840гг. управлялся за 5 мин. Предпринятые на обоих берегах Атлантики поиски новых «ускоряющих субстанций», начавшиеся в 1840-1841 гг., привели к сокращению времени выдержки до 10 секунд и менее.
Дагеротипический портрет
Чехлы из кожи оберегали дагеротипы в США.Во Франции и Германии снимки помещали под стекло
Эти успехи открыли путь к деловому использованию дагерова процесса в такой привлекательной в смысле видов на прибыль сфере. Как портретирование. В 1840 г. открываются первые коммерческие фотоателье на Восточном побережье США. Весной 1840 г. в Нью-Йорке Вулкотт и Джонсон в своей фотомастерской тратили на съемку одного клиента секунд 10 – это потому, что у них было особенное оборудование, которое они же сами и изобрели. Европейские столицы отставать не желали. Углепромышленник Ричард Бирд(1802-1888) приобрел у Дагера лицензию на право использовать дагеротип в Англии и внедрил в свое фотопредприятие систему Вулкотта и Джонсона: в марте 1841г. он открыл в Лондоне заведение, которое многие историки считают первой студией фотопортрета в Европе. В июне того же года Араго представил Академии наук портреты, снятые братьями Биссонами за 10-12 секунд.
Фотографирование оставалось занятием сезонным и еще сильно зависевшим от освещения: журналисты и другие современники событий описывали, часто с насмешкой, первые фотомастерские, загнанные на верхние этажи, под кровли. Клиент попадал в настоящую «стеклянную клетку», скудно обставленную мебелью, но с большими окнами, часто подсиненными, чтобы сократить выдержку. Посередине студии – два агрегата: собственно фотоаппарат и устройство, помогавшее позирующему удерживать позу, — обычно кресло или стул с подставкой, или скорее зажимом, для головы. Юмористы потешались над модой на фотопортреты, выстраивая ряды из различных пыточных приспособлений: позорный столб, клещи, дыба. Весь сеанс позирования человек должен был оставаться неподвижным на ярком свету солнца – воистину пытка, тем более что в итоге всегда выходило одно и то же – оцепеневшая физиономия с перекошенными, хотя и застывшими чертами и отсутствующим взглядом. «Косность, навязываемая всей физиономии портретируемого затянутостью позирования под ярким солнечным светом, уподобляла лица на этих портретах лицам людей, подвергавшихся мучениям», — писал в 1845 г. Валикур. «Затмение образа» или «плод мрака» — это вскоре появившийся расхожий ярлык казался, бесспорно, верным определением дагеротипических портретов.
Но никакие технические неудобства и прочие изъяны, присущие дагеротипическому портрету, не помешали ему добиться несомненного успеха в 1840-е гг. Так, если в 1841 г. число фотоателье в Париже вряд ли намного превышало десяток и едва ли не все они сосредотачивались вокруг Лувра (Пале – Рояль и Поп – Неф), то десять лет спустя только профессиональных портретных фотомастерских насчитывалось свыше полусотни.
В провинции внедрение новинки происходило немного медленнее, однако уже в 1842 г. портретные фотоателье открылись в Страсбуре (Финк), Марселе (Демон), Лионе (Долар), кроме которых стоило бы еще упомянуть странствующих дагеротипистов, а таких было очень много. Положение в Англии и Уэльсе иное – о подобном расцвете не приходится и мечтать, потому что с 1841 г. монополия на использование дагерова процесса принадлежала Ричарду Бирду. Поэтому в Лондоне до 1850 г. работало всего – то шесть или семь дагеротипических заведений.
Самые крупные ателье за год сбывали множество – за тысячу и более – пластинок, что не меньше чем втрое превосходило производительность самых искушенных и самых умелых художников- миниатюристов. Цена дагеротипического портрета зависела от известности фотографа, от местонахождения ателье и величины пластинки. К концу 1840-х гг. дагеротипический портрет был по карману представителям средней, а то и мелкой буржуазии.
Гегемония дагеротипа
Снимки Альберта Саутуорта отличались от большинства прочих своим неповторимым стилем
Но, по всей вероятности, самое стремительное и самое мощное развитие дагеротипии наблюдалось в США. Процесс новый, транспортабельный и научный в нарождающейся стране с крайне подвижным населением и практическим отсутствием художественной традиции впечатлял и увлекал необычностью и точностью, но прежде всего американцев привлекало портретирование. Спрос на портреты породил множество фотоателье, в том числе рассчитанных на клиентов посостоятельнее. Среди самых роскошных портретных мастерских – ателье Саутуорта и Хоза в Бостоне, Роберта Корнильюса в Филадельфии, а Джон Пламб даже создал в середине 1840-х гг. настоящую фотоимперию, правда года через два магнат обанкротился. Но внушительнее всего выглядели фотозаведения в Нью-Йорке: ателье открыли Джеремайя Герни, Мэтью Брейди, братья Мид, не говоря уже о предприятии Фредрикса, которое он назвал «Храмом искусства». В 1853 г. в Нью-Йорке с окрестностями насчитывалось свыше сотни дагеротипических ателье, изготовивших за названный год три миллиона портретов. На берегу реки Гудзон в штате Нью-Йорк вырос целый город Дагеровилль, население которого занималось главным образом производством фотопластинок. Разумеется, промышляли и бродячие фотографы, тем более что надо было запечатлевать великие переселения огромных людских масс: показательный пример – золотая лихорадка, разразившаяся в 1849 г., когда толпы искателей счастья хлынули в Калифорнию.
Если портрет остается самой главной областью приложения дагеротипии, то это вовсе не значит, что не было ничего иного. Фотографы, особенно любители, запечатлевали архитектурные памятники и пейзажи: художник Орас Верне снимал в 1839 г. виды Египта, архитектор Жиро де Пранжей фотографировал в 1842-1843 гг. на Ближнем Востоке, таможенный инспектор Жюль Итье – на Востоке Дальнем, дипломат барон Гро – в Колумбии(1842) и в Афинах(1850), немец Шафер – на острове Ява(1842), а писатель Джон Рескин в том же году – в Италии и в Альпах…
Ученые, особенно во Франции и США, опробовали дагеротип в столь различных сферах, как медицина (в 1839-1840 гг. Альфред Донне в Париже получил микрофотографии – снимки с помощью микроскопа, а Джон Дрэпер в 1847 г. в Бостоне снимал хирургические операции), этнография (братья Биссоны фотографировали черепа и «живые типы», то есть тех представителей различных народов, которые были сочтены «типичными»), астрономия (немец Берковски в 1842 г. снимал солнечное затмение, в 1845 г. в парижской обсерватории получили дагеротип Солнца, а с 1850 г. в Гарвардской обсерватории снимали Луну), — словом, естествоиспытатели по достоинству оценили присущую дагеротипии высокую точность.
Калотип в Великобритании В мае 1840 г. Толбот составлял список сюжетов для калотипа и включил в неготему «деревьев в луже»
В начале 1840-х гг. процессу Толбота было еще не по силам тягаться с дагеротипом. Отпечатки в коричневых тонах (сепия и ее оттенки) выглядели несколько расплывчатыми и словно бы составленными из отдельных штрихов, к тому же изображения отличались чрезмерной контрастностью и почти не имели полутонов, так что методике Толбота, казалось бы, не приходилось рассчитывать на серьезное коммерческое использование, тем более в такой области, как портретирование. В феврале 1841 г. Толбот объявил о сокращении времени выдержки до одной минуты, тогда как дагеротиписты уже умели снимать портреты при выдержке в несколько секунд. Да и патенты, которых набрал Толбот, чтобы понадежнее защитить свое изобретение, тоже тормозили развитие его метода. Но все же нашлись смельчаки, не убоявшиеся риска: Хенри Коллен, живописец – миниатюрист, первым приобрел у мэтра права на пользование его методикой. В 1841 г. Коллен открыл портретное ателье. За 1842 г. он продал только 200 снимков, и эта годовая цифра только ненамного выше показателя суточных продаж в ателье Бирда или Клоде! Этот самый Клоде, правда, двинулся было по стопам Коллена — и тоже провалился, что заставило его в 1847 г. отказаться от злополучной затеи.
Коммерческая неудача калотипического портрета вынудила искать иные приложения для нового метода: натурные съемки на открытом воздухе, дорожные впечатления путешественников, натюрморты… В 1840-е гг. калотиписты в Великобритании встречались редко и по большей части среди любителей, близких к Толботу: ученые, такие как Джон Гершель, дальняя родня Толбота, обитавшая в Уэльсе.
Но если процесс Толбота и познал что-то похожее на расцвет с 1840 по 1845г., то произошло это в Шотландии, где права на метод оставались бесплатными. Именно здесь вокруг физика Дейвида Брюстера сложился кружок калотипистов – любителей. Одним из них был Роберт Адамсон. В 1842 г. он открыл в Эдинбурге портретное ателье, а вскоре стал сотрудничать с живописцем Дейвидом Октейвиус Хиллом. За пять лет они произвели на свет около 2500 образов, жанровых сценок, виды и пейзажи Эдинбурга и Сент-Андруса, но, прежде всего – сотни портретов видных шотландских деятелей.
Калотип во Франции
У Виктора Реньо превосходно получались портреты и ландшафты.В 1844 г. один суконщик из Лилля по имени Луи — Дезире Бланкар – Эврар приступил к исследованиям, нацеленным на совершенствование методики Толбота. Через несколько лет он заметно улучшил процесс: сократил время, облегчил проявление снимков и повысил надежность, — и изменения были столь значительны, что это позволило отбросить в сторону имя Толбота. Среди первых любителей оказалось немало людей с художественным образованием, в том числе Шарль Негр, Анри Ле Сек, Шарль Марвилль, Гюстав Ле Гре. Возникали кружки, любители фотографии обменивались фотографиями и опытом. В Риме вокруг художника Канева и графа Флашерона сложилось своего рода объединение итальянских, французских и англосаксонских художников и фотографов. Англичанин Фентон стал внедрять в Англии собственную методику печатания снимков на вощеной бумаге. Управляться с упрощенными калотипами было куда легче, чем с тяжелыми пластинами. Первыми оценили достоинства нового метода путешественники.
Пришествие коллодия
Во время Всемирной выставки 1851 г. английских фотографов поразила жизнеспособность французской школы калотипистов. Фотография, кстати, была представлена на выставке во всех ее аспектах. Никогда прежде в одном месте не выставлялось такое богатое собрание фотографических образов, предоставленных Англией, Францией, Австрией и Америкой. Признавая превосходство французского калотипа, жюри в то же время отмечало достоинства американского дагеротипа. За британцами жюри признало общие способности и особенно выделило совершенно новый метод, обнародованный за год до выставки британским скульптором по имени Фредерик Скотт Арчер: разработанная им процедура начиналась с негатива на стекле, покрытом каллодием.
Новинке пророчили славное будущее. В методике в качестве подложки использовались стеклянная пластинка, а негативное изображение возникало на коллодии – растворе пироксилина в эфире или спирте. Гладкая поверхность на стекле означала четкое и точное изображение без зернистости, к тому же коллодий оказался веществом с очень высокой светочувствительностью. Сочетая дагеротипические четкость и чистоту с калотипической возможностью размножения отпечатков, да еще прибавляя к ним такое преимущество, как заметно меньшее время выдержки, новый процесс должен был вскоре затмить и вытеснить обоих предшественников и соперников. Владевший правами на изобретение Скотт Арчер разрешил беспрепятственное пользование им во всем мире. С 1855 г. новая методика, объедененная с другим новшеством – печатанием снимков на альбуминовой бумаге, восторжествовала окончательно, и ее господство сохранялось до конца 1870-х гг.
В Европе в 1850-е гг. дагеротип оставался в ходу, правда, только для портретирования, в особенности вдали от столиц и больших городов, а вот в США вялотекущий упадок дагеротипии после 1860 г. перешел в ее стремительное исчезновение. Что касается калотипа, то Толбот в 1852 г. отозвал наконец свой патент. Но уже было слишком поздно: ожидаемая волна распространения процесса по всей Англии так и не поднялась. По сути дела пламя методики Толбота уже догорало, и последние искры даже не привлекли особого внимания. Калотип хотя и клонился к неминуемому закату, был в ходу до 1857 г. и даже потом, в 1860-х гг., изредка использовался любителями.
Источник: Издательство «Астрель»